- Алексей Николаевич, ну как же так, у вас - не колония строгого режима, не сборище смертников, а прославленная часть. И вдруг солдат оказывается избитым до полуглухоты, без медицинской помощи и поддержки. Что произошло? - тереблю за рукав командира 247-го десантно-штурмового полка полковника Рагозина.

- Да быть такого не может, - улыбается в ответ «герой дня» (разговор был в День ВДВ). - И вообще, не задавайте мне непраздничных вопросов.

Вот так, легко и с иронией, отец-командир открестился от Андрея Хуторского, рядового 7-й роты 3-го десантно-штурмового батальона, который по вине кое-кого из звездно-погонных мужланов оказался на больничной койке.

«Друг, успокой мать. Сам написать ей не могу»

Андрей Хуторский из Волгограда успел прослужить в 247-м десантно-штурмовом полку 8 месяцев. Оставалось еще чуть-чуть и - дембель. Парню-то после московского вуза полагалось тянуть солдатскую лямку всего лишь год. Поэтому осенью его уже ждали дома. Мама Людмила Юрьевна, чтобы легче переживалась разлука с любимым сыночком, начала собирать его дембельский альбом, разложила по «кармашкам» снимки последних веселых денечков перед армией, первую фотку в военной форме, присягу на заснеженном плацу, майские праздники… Каждые три месяца к Андрею приезжали родные. Собирались навестить и перед Днем ВДВ.

- Мы и так планировали ехать, а тут еще я начала переживать, что писем давно нет. Пошла к другу сына, Диме, а он юлит: мол, Андрей пишет «все нормально», не хочет вас волновать. Я ему: «Говори как есть». И выяснилось, что сына моего так били, так били, что у него из ушей шла кровь, он начал плохо слышать, а затем и вовсе оглох на одно ухо.

- Дедовщина?

- Да какая дедовщина, деточка! - вскипает Людмила Юрьевна. - Прапорщик его избивал. Прапорщик! Понимаешь? У них там, похоже, это норма.

Избитого солдата прятали в сушилке

Сейчас парень лежит в госпитале. Чего это стоило матери - спросите у нее. Несколько часов ее продержали под раскаленным солнцем перед частью. Сына не показывали, видимо, справедливо опасались, что он все расскажет матери. А когда встреча все-таки состоялась, и к родным вышел исхудавший (минус 12 кг за несколько месяцев, 62 кг при росте 182 см) больной Андрей, женщина разрыдалась. А она - на минуточку! - не просто так мама, а майор КГБ в отставке. Понятное дело, не в ладах с действительностью она была ровно первые часы после увиденного. А потом объявила войну обидчикам и прямиком пошла в военную прокуратуру.

Как теперь рассказывает Андрей, первые полгода «в сапогах» шли нормально, ровно. Он тогда служил во 2-м батальоне, комбата которого называет лучшим офицером и самым уважаемым им человеком. А в конце мая перевели в 3-й. Вот тут он и узнал, что войны бывают не только большие и малые, но и очень малые. Типа мордобоя. Причем били по любому поводу.

- Когда пацаны из 2-го узнали о нашем переводе в 3-й ДШБ, знаете, что сделали? Перекрестили нас! Говорят: «Ну все, ребята, держитесь. Старшина вас ждет, - рассказывает Андрей. - Спросите любого в полку. Старший прапорщик Величко (фамилия слегка изменена в интересах следствия. - Авт.) - это легендарная личность. А 3-й батальон вообще имеет дурную славу.

Над «славой» работал, не покладая кулаков, этот самый старший прапорщик в должности старшины роты. По словам Андрея, он ко всем бойцам относился одинаково плохо. Завидев рядового из другого батальона, он легко мог приказать своим солдатам пойти и избить его. А сам с упоением наблюдал за бойней. Того, кто отказывался участвовать в боях без правил, ждала экзекуция пострашнее. Его участь - «лось-самоубийца», любимое наказание старшины.

- Как это? Да очень просто. Разбегаешься и бьешься лбом об стену. Причем капитально так бьешься - в кровь. Если попытаешься халтурить - поставит «на голову» (упираешься ногами и головой в пол, руки за спину).

- А сам старшина бил?

- Ну, в Ленинской комнате за ночь могли несколько раз переклеивать обои. Потому что стена была вся в крови.

- А ты как под раздачу попал?

- Старшина сказал мне, что мой «лаваш» (берет десантника. - Авт.) лежал не на месте. Хотя я его клал куда полагается. Заставил меня положить на плечи гантелю и приседать. Я присел и тут же получил удар в голову. На глазах у всей роты! Приседаю с гантелей весом 32 кг, а из уха и носа кровь не бежит - хлещет. Потом 3 секунды на умывание. И тут на построение майор Шинин (новый комбат) приходит. Мне команда: «Газы!» Я надел противогаз. А Шинину сказали, что идут занятия. Потом все пошли на стрельбы. А у меня такая злость. Думаю: может, оставить пару патронов для старшины? Но, слава Богу, мысли те недобрые быстро прошли. А потом заметил, что ухом ничего не слышу.

- Неужели комбат не видел, что у него в батальоне солдат с разбитым носом, ухом и лицом, как после колчаковских фронтов?

- Так меня в сушилке прятали, когда майор Шинин в казарму приходил. Или в Ленинскую комнату отсылали. А когда он узнал, что произошло, шорох в роте начался. Комбат пытался порядок навести, но солдаты молчали, боялись расправы. Правда, потом старшину в отпуск отправили, и теперь молчать никто не хочет. Да я-то еще что, легко отделался. До Шинина у нас перебитые носы в норме вещей были. Парней только так уродовали. Мне повезло. За меня хоть мама может заступиться…

А теперь на минуточку отвлечемся. С Владиславом Шининым мы познакомились на День ВДВ. Но даже в праздник у майора было невеселое лицо, хотя фотоизображение этого самого лица значится на стенде «Наши передовики» при входе в часть. Передовик Шинин на должность комбата поставлен всего месяц назад, как раз после появления там Хуторского. И кое-кому не нравится то, что ему поручили разгребать грязь 3-го ДШБ. Но майора боятся. Вернее, опасаются.

- Что, напишете про мой жестокий характер? Так об этом и так все знают. Я не карьерист, я боевой офицер. И терять мне нечего, я хоть завтра на пенсию. Но пока я здесь - буду с неуставняком бороться. Полностью его, конечно, не искоренишь. Но сделаю все возможное. А Хуторскому и старшине я характеристик давать не буду, уж извините. К тому же старший прапорщик сейчас в отпуске с последующим увольнением. Инициатива исходила от меня.

Майор Шинин говорит деликатно, но жестко. В свои 32 он выглядит на 40. На эту мою бестактность он не обиделся. Говорит, так оно и есть. Просто 7 лет войны в Чечне не прошли для него бесследно. Этот офицер видел все: и смерть, и геройство, и кровь, и голод-холод. В послужном списке все награды, кроме звезды Героя. Только вот удастся ли ему одолеть врагов из числа своих - это еще вопрос. Коль уж даже комполка Рагозин, напомню, заявляет, что ЧП в вверенной ему части «быть не может».

А В ЭТО ВРЕМЯ

Сейчас слух к Андрею возвращается. Разорванная барабанная перепонка заживает. После госпиталя его переведут в другую часть.

В отношении старшего прапорщика военная прокуратура Ставропольского гарнизона возбудила уголовное дело по статье 286, ч. 3 п. а УК РФ («Превышение должностных полномочий»).